[thrandolas]

Спасибо Джихузнаут за разрешение на размещение своего фанфика.

Название: Хороший сын
Рейтинг: NC-17
Пейринг: Трандуил/Леголас
Жанры и предупреждения: PWP, драма
Описание и примечания автора: Какой разговор мог произойти у Трандуила с Леголасом после того, как дворфам удалось сбежать из Лихолесья?
Нечто, что могло остаться за кадром сцены в Пустоши Смауга. ООС Трандуила и Леголаса, т.к. в дальнейший сюжет Хоббита (как и его продолжения) данные персонажи вписываются не очень органично.
ООС из-за того, что автор усилил определённые качества героев.
Автор использует слово "дворфы", т.к. не согласен с официальной версией "гномы". В оригинале - dwarves, а не gnomes.
У фика две концовки - первая, с рейтингом R во Второй части. И Альтернативная, с рейтингом NC-17. Ее нужно читать последней. Выбирайте на свое усмотрение.

Часть 1

Часть 1
- Итак, дворфы сбежали?
Ледяной голос Трандуила серебром и сталью прозвучал в свежем утреннем воздухе.
Леголас, отирая орочью кровь с грязного лба, шагнул ближе к величественному трону и кивнул.
- Да, отец. Дворфам удалось сбежать. Но там, у решетки моста, которую мы сумели опустить, были орки. И это не случайное стечение обстоятельств: орки, казалось, ждали дворфов и напали на них сразу же, как только бочки показались на реке. Отец, я…
Трандуил резко поднял руку, обрывая Леголаса на полуслове. Его тонкие губы сжались в полоску, и он напряженно наклонился вперед, впившись в подлокотники трона побелевшими пальцами.
- Какие бочки? – угрожающе тихо спросил Трандуил.
- Пустые винные бочки. Дворфы каким-то образом выбрались из камер, спустились в винный погреб, забрались в бочки, приготовленные для отправки в Озерный город, и сплавились по реке. Орки, отец, - прерывисто выдохнув, повторил Леголас. - Они следили за дворфами, я уверен. Со вчерашнего дня, когда мы отвели их во дворец…
- Грязные карлики! – воскликнул правитель Лихолесья, опять прерывая сына. Он встал с трона и летящим широким шагом спустился на площадку у его подножия. Блестящая переливающаяся мантия широкими складками скользила, красиво драпируясь, по отполированному дереву. – Даже сбегают так же грязно и пошло.
Трандуил остановился у края площадки, спиной к сыну, сложив руки на груди.
Леголас раздраженно сжал кулаки. Почему отец его не слушает? Он продолжил, тряхнув головой.
- Сначала пауки, теперь орки. Это не случайные бродячие группы. Они организованы. У них была цель. Покончить с дворфами.
Трандуил развернулся и шагнул к сыну, его совершенное холодной красотой лицо перекосило от ярости.
- Сколько ты еще будешь повторять об орках? Орки, орки, орки, пауки! Нам нет дела до этих тварей. До тех пор, пока они не нарушают границы наших земель, мы не станем вмешиваться. Что за глупости ты говоришь? Организованные орки? Не может быть. Чушь. Когда последний раз ты видел организованных орков? Если вообще видел. Что до пауков – так это просто пауки, да, потомки Унголиант, но не более чем животные. – Ноздри тонкого носа Трандуила раздувались, глаза метали молнии. Он нервно провел ладонью по щеке, отбрасывая за плечо белую прядь длинных волос. – Гораздо больше меня волнует то, что ни ты, мой сын, ни твой отряд не смогли удержать в наших клетках, из которых никто и никогда не выбирался, обычных, жадных, недалеких дворфов!
Леголас чуть отступил, его скулы покраснели. Он глубоко вдохнул и приоткрыл рот, готовясь ответить, на этот раз так, чтобы убедить Трандуила пересмотреть свое решение, чего бы это ни стоило.
Серые глаза Трандуила помрачнели, и он мгновенно прижал холодный унизанный кольцами палец к губам Леголаса. Тот возмущенно дернул головой, сбрасывая руку отца, отшатываясь, но промелькнувшее в расширившихся зрачках Трандуила чувство его остановило. Леголас замер.
Изящная ладонь отца, чуть дрогнув, сжалась в кулак перед лицом Леголаса. Трандуил опустил руку, оправляя складки мантии, просовывая кисти в рукава и сцепляя пальцы. Затем он бросил сыну:
- В мои покои. Сейчас.
Коротко кивнув стражам, Трандуил, высоко подняв голову, с идеально прямой спиной прошел к лестнице. Леголас последовал за ним, закусив губу, сбивчиво дыша. Его сердце, бешено бьющееся, едва не выпрыгивало из груди.

Часть 2

Часть 2
Казалось, они шли до королевских покоев вечность. Невидяще глядя перед собой, Леголас пытался отстраниться от происходящего, от того, что его ожидало в комнате отца. Но каждый раз взгляд замирал на величественной короне Трандуила, ее тонко вырезанных ветвистых рогах, и отчаяние снова накрывало Леголаса с головой.
- Закрой за собой двери, сын, - равнодушно-холодный голос отца, стоящего у зеркала в полный рост, вывел Леголаса из оцепенения. Сжав губы, он нетвердой рукой притворил резные створки и повернулся к Трандуилу.
- Зачем мы пришли сюда, отец? – спросил Леголас, избегая отраженного взгляда серых глаз, со всей твердостью, на которую был сейчас способен.
Трандуил, не оборачиваясь, проигнорировав вопрос, положил ладонь на отполированную спинку кресла, ласкающе провел пальцами по блестящему дереву. Затем он слегка наклонил вбок голову и отчетливо произнес:
- Подойди, Леголас.
Закусив губу, Леголас шагнул к Трандуилу и замер, упрямо выставив подбородок.
Трандуил, все так же стоя лицом к зеркалу, посмотрел в лицо сыну, прикрывая веки, выпрямился, выдыхая через приоткрытые губы, и медленно повел плечами, сбрасывая на пол блестящую, легко заскользившую мантию.
Леголас подставил руки, поймав край тяжелой ткани, и аккуратно набросил мантию на спинку кресла.
Из-под полуприкрытых век Трандуил следил за сыном. Когда Леголас закончил с мантией, он грациозно опустился в кресло.
Леголас встретился с Трандуилом глазами в отражении и тихо сказал:
- Отец, я… Может быть… - он замялся.
В серых глазах с размытой радужкой стояла безмятежная отрешенность. Лицо Трандуила было спокойным. Такой спокойной бывает только водная гладь перед самым сильным штормом. Леголас знал отца. Он читал о море. Он знал, как это бывает.
- Молчи, - негромкое, ледяное слово сорвалось с красиво очерченных тонких губ. На лице Трандуила не дрогнул ни один мускул. – Начинай.
Леголас вспыхнул, закусил изнутри щеку и, чуть помедлив, осторожно взялся обеими руками за высокую ветвистую корону Трандуила, бережно, не тревожа ни единого длинного волоса, снял ее с головы отца и опустил на стоящий рядом с зеркалом столик.
Трандуил закрыл глаза.
Пальцы Леголаса легко сомкнулись на длинной ручке костяного гребня, украшенного вспыхивающими в свете свечей драгоценными камнями невероятной чистоты и глубины. Несмотря на ранний утренний час, в покоях короля царил полумрак.
Эльф занес гребень над головой Трандуила, медленно опуская его в волосы, и одновременно с этим поднял взгляд, встречаясь расширившимися зрачками со своим зеркальным двойником.
Едва гладкие костяные зубья коснулись кожи головы, Трандуил распахнул глаза и впился пальцами в подлокотники.
Леголас медленно провел гребнем по длинным белым прядям отца.
- Один, - сказал он.
С губ Трандуила сорвался легкий, едва слышный вздох.
Подняв локоть, перехватив гребень удобнее, Леголас снова опустил его в волосы у корней.
- Два, - его пальцы чуть заметно вздрогнули.
Серые глаза Трандуила вспыхнули в дрожащем желтом свете.
- Скажи мне, Леголас, - вкрадчиво, почти вежливо попросил Трандуил. - Тауриэль сегодня ночью была со стражами?
Иссиня-белые зубы Трандуила коварно блеснули.
- Три, - Леголас снова провел гребнем. – Да, отец.
- И дворфы сбежали в ее смену? – нежно произнес Трандуил, чуть поворачивая голову вбок, не отрывая взгляда от отражения в зеркале.
Леголас глубоко вдохнул, пытаясь сохранить спокойствие.
- Четыре. Да, отец.
Гребень снова прошел по волосам Трандуила.
Прикрыв подрагивающие веки, Трандуил зашипел, когда зубья зацепились за длинную прядь на затылке.
- Отец, она не виновата, если ты об этом. Она всегда внимательна и предусмотрительна. Она ни разу не подводила нас, - решительно возразил Леголас, подняв руку с гребнем и глядя Трандуилу в глаза. Пусть отец говорит все, что сочтет нужным о нем, Леголасе, но он не станет слушать преувеличенно-резкие, несправедливые, обидные слова о Тауриэль.
Глаза Трандуила замерцали.
- Не виновата? – бросил он, резко дергая из петель мелкие перламутровые пуговицы на воротнике камзола. – Не виновата? Нет, дорогой мой сын, виновата.
Затем он поднял руку, сильно хватая Леголаса за запястье, и потянул его кисть вниз, пристально смотря сыну в глаза.
- Почему ты остановился? Я не разрешал прекращать.
Леголас, глубоко вздохнув, снова опустил гребень, быстро проводя по пряди на виске.
- Считай! – окрик Трандуила прозвучал как удар хлыста.
- Пять, - сквозь зубы прошипел Леголас. – Отец, я…
Трандуил взвился на кресле, оборачиваясь к сыну, больно хватая того за подбородок и приближая разъяренное лицо к его покрасневшему лицу.
- Молчать! – рявкнул Трандуил, сводя черные брови.
Леголас дернулся назад, но отец не отпускал его, до белых пятен сжимая пальцы.
- Ты будешь говорить только тогда, когда я тебя спрошу, - продолжил Трандуил, произнося эти слова чуть ли не в губы сына. – И говорить то, что мне будет угодно, Леголас.
Король слегка отстранился и, прищурившись, заглянул Леголасу в глаза.
Тот сбивчиво дышал, изо всех сил избегая тяжелого взгляда. Его легкое дыхание опаляло тонкие губы Трандуила, скользило по гладким щекам.
- Ты меня понял, сын? – уже мягче спросил он, четко произнося последнее слово, делая на нем ударение.
- Да, - ответил Леголас, хватаясь за спинку кресла.
- Почтительнее, сын, - бесстрастно произнес Трандуил, кладя прохладную ладонь второй руки на скулу Леголаса. Массивные перстни осколками льда легли на разгоряченную кожу.
- Да, отец, - тихо сказал Леголас.
Трандуил жадно заглянул ему в глаза и удовлетворенно кивнул.
- Продолжай.
Король снова опустился в кресло, поглаживая подлокотники, лаская искусно вырезанные узоры кончиками пальцев.
Внутри Леголаса бушевал ураган. Злость, обида, унижение, волнение и страх. Все вместе. Но высказаться, взорваться, закричать и восстановить справедливость не давало одно: чувство уважения к отцу. Даже не уважения и почтительности. А любовь. Странная, неестественная любовь, о которой Леголас никому не рассказывал. Любовь, в которую временами вплеталась ненависть и отчаяние, ведь Трандуил никогда не щадил ни чувств сына, ни его достоинства. Но не в этом ли была забота? Иногда Леголас проклинал себя за слабость и мягкость характера, за то, что позволял отцу так обращаться с собой. Его прекрасному, совершенному, идеальному, мудрому и бесконечно красивому красотой далеких звезд отцу. От этого сжималось горло, перехватывало дыхание и болезненно сосало под ложечкой. От этого хотелось броситься перед отцом на колени и целовать его холеные изящные руки, боготворить и просить прощения.
Минуты шли в тишине, нарушаемой только счетом Леголаса. С каждой следующей цифрой его голос дрожал все сильнее, а Трандуил, сидевший с закрытыми глазами, медленно, с шипением, выдыхал и проводил по тонким губам языком, судорожно выпрямляя пальцы на подлокотниках, подаваясь навстречу гребню.
Щеки Леголаса пылали. Он, не отрываясь, смотрел на отражение отца в зеркале. На его рассыпавшиеся по плечам гладкие тяжелые волосы, на высокий лоб, на приоткрытые губы, на вздымающуюся грудь в расстегнувшемся камзоле, на руки с длинными белыми пальцами.
Внезапно Трандуил распахнул глаза и проследил направление взгляда Леголаса. Его губы изогнула коварная улыбка.
- Скажи мне, сын, - мягко начал Трандуил, жадно следя за отражением в зеркале. – Ты испытываешь определенные чувства к Тауриэль?
Леголас отчаянно покраснел и отвел взгляд.
- Двадцать. Тауриэль достойный воин.
Трандуил слегка наклонился вперед и махнул рукой.
- Я знаю, какой она воин, - произнес он, не отрывая глаз от лица Леголаса. – Ответь мне, ты испытываешь к ней чувства? Желание защитить, - пальцы Трандуила расстегнули пуговицу на камзоле.
Король слегка склонил голову набок.
- Нежность, - он небрежно расстегнул следующую пуговицу, проводя ладонью по груди. – Влюбленность, - его губы красиво и презрительно изогнулись.
Еще одна пуговица. Леголас замер, едва осмеливаясь дышать, краска стыда заливала его лицо.
- Страсть, - нараспев произнес он, расстегивая последнюю пуговицу. Молочно-белая, словно светящаяся изнутри, кожа твердого живота показалась в распахнувшихся складках парчовой ткани.
Леголас прикрыл дрожащие веки, заставляя себя не смотреть, его рука с зажатым гребнем медленно опустилась на плечо отца.
- Ну? – вкрадчиво спросил Трандуил, мягко обхватывая запястье сына. – Почему ты молчишь? Это правда? – он склонил голову, прижимаясь щекой к кисти Леголаса.
- Нет, - сдавленно выговорил Леголас. Его ноги дрожали, во всем теле была непонятная, незнакомая раньше слабость. Желание упасть перед отцом на колени становилось почти невыносимым. Трандуил имел над ним власть, которой не имел никто другой.
- Правда, сын? – еще более вкрадчиво спросил Трандуил, позволяя себе легкий вздох удовлетворения. Леголас плотно зажмурил веки, поэтому не мог видеть мелькнувшее в глазах отца совсем неотцовское чувство.
- Да, отец, - прошептал Леголас. Пальцы его разжались, выпуская гребень, с глухим стуком упавший на пол. Колени Леголаса подкосились, и он осел на пол, у ног Трандуила, зарываясь лицом в складки длинного камзола.
Холодные пальцы Трандуила прикоснулись к затылку сына, невесомо поглаживая голову.
Леголас вздрогнул, почувствовав непривычную ласку. На глаза навернулись слезы раскаяния. Как только он мог предать доверие отца, спорить с ним, возражать? Только он, Трандуил, повелитель Лихолесья, его король, его владыка был достаточно мудрым и дальновидным, чтобы принимать решения о судьбе народа, а Леголас своими поспешными, неосторожно брошенными словами все портил.
- Отец, - приглушенно, хриплым голосом, не поднимая лица, произнес Леголас. – Прости меня, прошу.
Пальцы Трандуила зарылись в светлые волосы сына, массируя кожу головы.
- Прощаю, - сладко произнес Трандуил, перемещая руки на сильные плечи сына, поглаживая, впитывая тепло горячей кожи сквозь рубашку. – Встань, сын мой.
Леголас поднял лицо, дрожащей рукой проводя по щекам, отирая стыдные слезы, но не встал с колен, снизу вверх смотря на отца.
Трандуил склонился к сыну, нежно, любовно положив ласковую ладонь на щеку Леголаса. Затем он приблизил губы к его лицу и медленно, осторожно поцеловал.
Невинным, мягким поцелуем прощения и отцовской заботы.
Леголас задушено выдохнул в губы Трандуила.
Не убирая руки от скулы сына, тот наклонился сильнее и углубил поцелуй, совсем не по-отцовски раздвигая податливые губы языком, наступая, захватывая и поглощая.
Отец его никогда так не целовал. Столько нежности, любви и покровительства было в этом поцелуе, что Леголас, всхлипывая, с разрывающимся от смешанного чувства вины и благодарности сердцем, подался Трандуилу навстречу, приоткрывая рот, впуская его глубже.
Поцелуй закончился так же внезапно, как и начался. Трандуил отстранился, проводя по покрасневшим губам языком, удовлетворенно глядя на Леголаса.
- Встань.
Тот послушно поднялся на ноги, не отрывая взгляда от розового кончика языка, мелькнувшего в уголке губ отца.
- Иди и делай, что должен.
Леголас зачарованно кивнул. В его висках яростно пульсировала кровь, и болезненно тянуло внизу живота.
- Ты же хороший сын, правда?
Леголас развернулся и медленно вышел из покоев отца, притворив за собой дверь.

Альтернативная концовка

Альтернативная концовка
- Отец, - приглушенно, хриплым голосом, не поднимая лица, произнес Леголас. – Прости меня, прошу.
Пальцы Трандуила зарылись в светлые волосы сына, массируя кожу головы.
- Прощаю, - сладко произнес Трандуил, перемещая руки на сильные плечи сына, поглаживая, впитывая тепло горячей кожи сквозь рубашку. – Встань, сын мой.
Леголас поднял лицо, дрожащей рукой проводя по щекам, отирая стыдные слезы, но не встал с колен, снизу вверх смотря на отца.
Трандуил склонился к сыну, нежно, любовно положив ласковую ладонь на щеку Леголаса. Затем он приблизил губы к его лицу и медленно, осторожно поцеловал.
Невинным, мягким поцелуем прощения и отцовской заботы.
Леголас задушено выдохнул в губы Трандуила.
Не убирая руки от скулы сына, тот наклонился сильнее и углубил поцелуй, совсем не по-отцовски раздвигая податливые губы языком, наступая, захватывая и поглощая.
Отец его никогда так не целовал. Столько нежности, любви и покровительства было в этом поцелуе, что Леголас, всхлипывая, с разрывающимся от смешанного чувства вины и благодарности сердцем, подался Трандуилу навстречу, приоткрывая рот, впуская его глубже.
Шелковый язык Трандуила скользил внутри, проводя по подкове зубов, едва ощутимо касаясь внутренней стороны губ.
Горло Леголаса сжал спазм. Отец прощает его, целует, говорит с ним так чутко, так трогательно. Прикосновения губ, длинных пальцев к щеке, бархатом скользящее по лицу дыхание.
Леголас чувствовал всепоглощающую благодарность, стыд, смущение, жар и… и нечто еще.
Отец трогает его, щедро делится лаской. Что произошло? Неужели он настолько его расстроил? Трандуил, всегда скупой на прикосновения, всегда их избегал, а сейчас, сейчас…
Леголас в отчаянии застонал. Это удовольствие, изысканная любовная ласка, от которой хочется плакать, умолять, такая чувственная, совершенная.
Трандуил сразу же отстранился, обхватывая лицо Леголаса ладонями, едва ощутимо поглаживая его брови. Под пальцами было влажно – на гладких щеках поблескивали дорожки слез. Дрожащие веки покраснели, губы слегка припухли от поцелуя, приоткрытые, доверчивые. Трандуил пожирал пылающим взглядом лицо своего сына, единственного сына, принца, наследника. Стоящего на коленях, у его ног. Раскрытого, ранимого, чувствительного. Черные зрачки короля отражали свет свечей. И голод, выжигающий его изнутри.
- Леголас, - нежно прошептал Трандуил в его губы. – Что-то не так? Тебя беспокоит то, что я с тобой делаю?
Он погладил горячую щеку, нарочно задевая губы сына перстнем.
Леголас задохнулся. Ледяной металл на тонкой коже губы, медоточивый голос отца, его пальцы на лице, забота и мягкость.
Эру!
- Отец, - вздохом сорвалось с запекшихся губ Леголаса. Он судорожно вцепился в серебристые складки мантии. – Пожалуйста.
Трандуил убрал ладонь, горестно шепча:
- Мой мальчик. Твой отец забылся, прости.
Столько боли было в этих словах.
Ледяная рука сжала сердце Леголаса, ломая, сокрушая. Нет!
- Отец! – Леголас порывисто схватил Трандуила за руку, поднося ее к сухим губам, покрывая лихорадочными поцелуями бархатистую кожу, суставы, вены, ногти, кольца, не переставая повторять его имя. – Пожалуйста, не уходи, умоляю! Я сделаю все, что ты захочешь.
Рыдания вырывались из горла Леголаса.
Сердце Трандуила пело.
Он соскользнул на пол с кресла, крепко обнимая сына. Леголас всхлипывал, спрятав лицо у него на груди. Прерывистое влажное дыхание скользило по обнаженной коже, заставляя соски затвердевать, пальцы сильнее зарываться в светло-пшеничные волосы, а низ живота пылать. Глаза Трандуила закатились, подрагивая в веках, на белых щеках появился румянец, его едва не сотрясала дрожь величайшего запретного желания, в кошмарах и наяву преследовавшего его уже много лет.
- Сын мой, - жарко выдохнул Трандуил в ухо Леголаса.
- Отец, - глухо произнес Трандуилу в шею сын, задевая губами кожу. Тот сильнее прижал его голову к груди, губы Леголаса заскользили по ключице, сначала ненарочно, из-за давления, затем несмело, робко, осторожно – нарочно.
В эту ласку Леголас вкладывал всю свою любовь и покорность отцу. Он не знал, чего именно хочет Трандуил, и видел в этом естественный и единственный выход раздирающим душу чувствам.
Трандуил задрожал, ощутив то, как по своей воле, его сын целует, все чувственнее и чувственнее, его грудь. Не в силах более сдерживаться, король рванул на себе камзол, сминая, скидывая его на пол, прижимаясь к Леголасу обнаженным торсом.
Его отец… Совершенный, словно сотканный из света звезд, холодного и ирреального, сейчас был рядом. Его тело… Мраморно-бледная кожа, мягкая, гладкая, твердые сухие мышцы, бешено бьющееся сердце. И это для него – Леголаса. Он не верил своему счастью, покрывая беспорядочными, неумелыми благоговейными поцелуями это тело, словно вышедшее из-под резца скульптора. По жилам Леголаса струился, горячо пульсируя в паху, жидкий огонь.
Трандуил отдался губам и рукам сына, скользящим, ощупывающим, ласкающим. Столько неопытности, обожания и страсти было в этих прикосновениях, что сердце замирало, содрогалось и рвано билось о ребра. Король застонал, толкаясь бедрами навстречу Леголасу.
Леголас замер, удивленный звуком. Он что-то делает не так? Подняв голову, он заглянул отцу в глаза. И отстранился, пораженный. Голод и неприкрытая похоть бушевали в серых радужках. Ярость и желание обладать. Страсть и одержимость.
Трандуил увидел отражение собственных чувств в глазах сына. Острая вспышка удовольствия пронзила его.
- Мой, - глухо зарычал он, ногтями впиваясь в спину Леголаса. Тот часто дышал и непроизвольно вздрагивал. – Мой, - Трандуил вонзил зубы в шею сына, заставляя того запрокинуть голову, подставляя горло под поцелуи-укусы.
- Мой, мой, - цепкие пальцы короля рванули крючки на рубашке сына, раздирая ткань, открывая западающий с каждым вздохом живот, твердую грудь.
- Мой, - застонал Трандуил, проводя ладонями сверху вниз, до мурашек.
Сумрачно усмехнувшись, он схватил сына за руку, рывком разворачивая к зеркалу лицом, вставая сзади, обнимая, оглаживая бока.
- Посмотри, - жарко выдохнул Трандуил сыну в ухо.
Леголас зажмурил глаза и затряс головой, закусив губу.
- Открой глаза, - жестко приказал отец.
Краснея, Леголас подчинился.
- Посмотри, - повторил Трандуил, его пальцы, задевая и царапая перстнями, скользили по напряженному телу. – Ты такой красивый, сын.
Леголас видел в отражении расширившиеся во всю радужку зрачки, полыхавшие пламенем Ородруина. Не разрывая зрительного контакта, Трандуил впился зубами в плечо Леголаса, оставляя багровую метку.
Леголас застонал.
Ладонь Трандуила спустилась ниже, накрывая болезненно-твердую выпуклость в штанах.
- Посмотри, - чувственно зашипел отец. Его пальцы нырнули под пояс, ощупывая и царапая пряжку ремня.
Леголас вспыхнул, порывисто прикрывая пах. Сердце зашлось в груди. Он сгорал от стыда.
Трандуил легко сбросил руки сына и расстегнул пряжку, стягивая штаны, облизывая его шею.
Леголас зажмурился и сжался, снова закрываясь ладонями, когда прохладный воздух тончайшим шлейфом задел его напряженный, истекающий смазкой член.
- Убери руки, - рявкнул Трандуил, цепко хватая сына за подбородок и вздергивая его голову, заставляя открыть глаза.
Леголас повиновался, сгорая от стыда, желания и любви.
- Хорошо, - мягко прошептал Трандуил, большим пальцем, аккуратно, изящно проводя по головке члена.
На пальце осталась вязкая тянущаяся капля.
Рвано выдыхая, Трандуил, не отрывая взгляда от отражения в зеркале, медленно поднес руку к губам и слизнул ее.
- Сын мой, - ладонь Трандуила снова сомкнулась на члене, нежно лаская, сдвигая крайнюю плоть. – Чего ты хочешь?
- Проси.
Еще одно движение. Легкий вздох Трандуила.
- Отец сделает, что ты захочешь.
Пальцы сжимаются на члене сильнее. Леголас закатывает глаза, оседая в руках Трандуила. Тот жестко обхватывает его поперек талии и встряхивает.
- Проси, - и голос, и рука уже настойчивее.
Леголас, заливаясь кирпичным румянцем, едва слышно выдыхает:
- Пожалуйста…
Трандуил прекращает движения.
- Пожалуйста?
Леголас кусает губу. Его взгляд мечется между лицом Трандуила и восхитительной рукой на члене.
- Хочу…
Большой палец грубо трет головку.
Леголас стонет, прижимаясь ягодицами к бедрам отца.
- Хочу тебя…
Мошонка поджимается, в промежности сладко пульсирует.
- Громче!
Слово как пощечина. Леголас вздрагивает всем телом, толкаясь в руку отца. Тот ее сразу же убирает, коварно улыбаясь.
- Хочу тебя, отец, - едва справившись со смущением, надрывно говорит Леголас, хватает отца за ладонь, возвращая ее на член, и второй рукой тянется к застежке на серебристых штанах.
- Какой ты нетерпеливый, Леголас, - Трандуил облизывает ушную раковину сына, и помогает его дрожащим пальцам расстегнуть пуговицу.
Трандуил толкает сына вперед, заставляя опуститься на четвереньки, не прекращая ласки. Его член упирается в разведенные ягодицы Леголаса, задевая сжатое кольцо мышц. Глядя в зеркало, Трандуил облизывает пальцы, медленно, по одному, подставляет затем руку сыну, содрогающемуся от удовольствия. Тот влажно и старательно проводит по ладони языком, встречаясь в отражении с взглядом отца.
Трандуил смачивает анус, свой член и толкается внутрь. Зеркальный Леголас открывает рот, морщит брови, кусает губы; реальный Леголас кричит, пытаясь отстраниться, и конвульсивно сжимается вокруг отца.
Жестокая усмешка кривит губы Трандуила. Не выпуская член сына, он начинает медленно двигаться, не давая тому привыкнуть к ощущению горячей плоти внутри.
Постепенно жар возвращается, вместе с возбуждением и желанием. Отец заполняет его, лаская, чувствуя, обнимая. Страстно, ярко и сильно.
Чувство благодарности, безмерной любви и преданности поднимается в сердце Леголаса, подступая к горлу. Белой вспышкой под веками взрывается удовольствие, он судорожно выгибается, подаваясь назад, вставая на колени, закрывает глаза и забрызгивает гладкую поверхность зеркала теплой густой спермой.
Трандуил кончает мгновения спустя, не отрывая взгляда от искаженного страстью лица сына.
Его единственного и любимого сына. Его сына.
- Мой, - стонет Трандуил, крепко прижимая содрогающееся тело Леголаса к себе. – Хороший сын.